Зе Родрикс (Фото: Кайо Паганотти) Более 14 лет назад у Вагалуме была возможность завязать длинную булочку с одной из самых интересных фигур в бразильской музыке. В тот момент Зе Родрикс переживал интересный момент в своей многогранной жизни.

После многих лет, посвятивших себя рекламе и писательству, он возобновил свою артистическую карьеру, вернувшись к сочинительству и выступлениям со своими старыми партнерами, такими как Тавито и, конечно же, с Са и Гуарабира. Все указывало на то, что этот «третий акт», пародирующий название его дебютного альбома, принесет отличные результаты, но этого не произошло.

Спустя чуть больше года после этого разговора Родрикс перенес обширный сердечный приступ и умер в возрасте 61 года. Интервью было опубликовано Vagalume в апреле 2008 года, но несколько лет его не было в эфире. Теперь мы возвращаем его обратно, и окончательно, в том виде, в котором он был первоначально опубликован, с небольшими изменениями.

Леандро Сауэя:

Первоначально опубликовано 24 апреля 2008 г.

Имя Зе Родрикса, возможно, мало что значит для молодежи. Ведь он не выпускал сольных альбомов уже более двадцати пяти лет. Но стоит только рассказать о некоторых его песнях, и память наверняка активируется.

Родрикс предстал перед широкой публикой в ​​1967 году, когда он аккомпанировал Эду Лобо и Марии Медалье в Понтейо вместе с Моменто Ку4тро на фестивале звукозаписи («Я бы хотел, чтобы у меня была гитара, чтобы петь сейчас»). Но самый сильный след в нашей музыке он оставил в 70-х. Это были годы большой продуктивности, включавшие воображаемую группу Som, основателей Sá, Rodrix и Guarabyra, истинных создателей кантри/фолк-рока, который был законно бразильским (или, скорее, деревенским роком), и не менее блестящей сольной карьеры, в которой было все немного: конфессиональные фортепианные баллады, джазовый рок, поп и латиноамериканская музыка. Его песни включают Casa no Campo (в сотрудничестве с Тавито, увековеченный Элис Регина), Mestre Jonas или Soy latino Americano.

В 80-х и 90-х годах, почувствовав, что климат давит на него, он отказался от карьеры и начал заниматься только рекламой. Ответственный за несколько очень успешных джинглов (кампании для Marisa, Chevrolet, Extra или Fininvest доказывают это).

В 2001 году Зе принял приглашение воссоединиться со своими старыми товарищами по команде Са и Гуарабира на Третьей скале в Рио, и с тех пор они не расставались.

Снова почувствовав себя уверенно, Родрикс решил возобновить свою сольную карьеру, и он сделал это стильно, устроив шоу, в котором он выступает вместе с биг-бэндом и исполняет песни за более чем 40 лет своей карьеры. Именно в Сантосе, в день открытия шоу, мы с ним поговорили.
Вы отмечаете 40-летие карьеры. С записью концертного CD и DVD. Итак, начнем с этого проекта.
У меня давно была мечта сделать такое шоу с большой группой. Мой друг (композитор сантисты) Сонекка познакомил меня с людьми из Sesc de Santos, которым понравилась эта идея.

Для этого шоу я провел обзор своего старого, нового и полунового репертуара и увидел, что эти песни не только рассказывают мою историю, но и дают мне возможность сказать, что я думаю о разных вещах.

В те годы, когда вы были «все еще», вы даже шоу не делали?
Нет. Я имею в виду, мы играли в игры с Коленом Свиньи, но для меня это не могло считаться работой. (Родрикс присоединился к группе из Сан-Паулу в середине 1980-х). Все это время я работал над рекламой, и это было здорово для меня.

Как поживают Са, Родрикс и Гуарабира?
Мы все еще в пути и готовим новый диск с неизданными песнями, который выйдет в августе.

Попробуем навести порядок в его более чем 40-летней карьере. Для начала расскажите о своей первой группе Moment Four.
Мы были секстетом, который пел много американской и бразильской народной музыки. Потом мы начали сочинять и хотели показать свои песни. Мы пели больше, чтобы показать песни тем, кто был заинтересован в их записи. Однажды нас услышал Алоизио Оливейра (с лейбла Elenco) и сказал, что нам пора начинать петь.

В 1967 году мы аккомпанировали Эду Лобо и Марии Медалье в Понтейо на фестивале звукозаписи, и песня победила. Из-за этого мы много работали потом. Мы записали несколько компакт-дисков, участвовали в записи альбома многих людей и отыграли сезон концертов с Нарой Леао. В конце 1968 года Рикардо Са сказал, что ему придется остановиться, потому что он уйдет в подполье (он оказался в изгнании в Париже, его заменил похищенный посол США).

В 60-х был очень большой музыкальный патруль с огромной борьбой между «националистами» и «отчужденными». Каким вы увидели это столкновение в то время?
Я всегда был очень личным парнем и всегда считал, что искусство выше всего. Невозможно заниматься искусством, если вы застряли в идеологиях, политических партиях, церквях, эстетических предложениях или чем-то еще. Альбом Momento Quatro уже очень странный альбом. Потому что хоть он и просил благословения для того МПБ, с которым мы работали, у него были совсем другие дела. Людям это показалось странным, потому что они думали, что мы являемся частью этой «традиции».

Когда Момент закончился, вы пошли в Som Imaginário или делали что-то раньше?
Я стал хиппи в Риу-Гранди-ду-Сул с очень хорошими людьми, которых встретил в Record. Мы создали группу ГРАУ или Grupo Revolucionario de Arte Livre, так как были глупы (смеется). Еще мы создали замечательную рок-группу под названием «Первое проявление чумы», не оставившую никаких записей.

Зе Родрикс Зе Родрикс
Как у вас было со звуком?
Это был своего рода авангардный психоделический звук.

Вскоре после этого вы создали Som Imaginário. Как ты попал к Вагнеру Тисо и другим парням?
Я вернулся в Рио-де-Жанейро и встретил Тавито, который определенно уже был там. На пляже мы встретили еще одного друга и поселились у него дома. Этот друг сказал, что готовит шоу для Милтона Насименто. Он присоединился к нам в трио, которое играло с Милтоном (Вагнер Тисо, Луис Алвес и Робертиньо Силва). Наконец пришел Laudir de Oliveira, который вернулся из Соединенных Штатов, и мы собрали этот секстет. Мы дебютировали в Страстную пятницу 1970 года в шоу «Милтон Насименто ах, Эо Сом воображаемый».

Вскоре после этого Лаудир вернулся в США, чтобы играть с Чикаго, Нана Васконселлос тоже не задержалась надолго, и мы, наконец, позвонили (гитаристу) Фредере. Именно тогда мы стали более рок-группой.

Что-то, что выделяется в Som Imaginário, это то, что прогрессив всегда хмурился, а у вас было хорошее настроение.
Да всегда. Но у нас была и серьезная сторона. Я думаю, что мы были скорее психоделическими, чем прогрессивными. В альбоме, который мы записали с Милтоном, есть песня «Pai Grande», которая вся построена на нойзе и нойзе. Эта смелость была очень хороша, потому что, поскольку там были люди со всевозможными мыслями о музыке, смесь, которая оттуда вышла, была очень крутой.

Ты снова работаешь с Тавито. Есть ли желание что-то вернуть из того времени?
Да, в 2009 году мы собираемся сделать проект под названием Um Som Imaginário, в котором мы намерены восстановить вкус и способ сочинения, которые были у нас в 70-х.

Примерно в то же время вы вместе с ним написали «Casa no Campo». Как прошла запись Элис?
Я представил песню на фестивале Juíz de Fora, она победила, и одним из призов было право защищать песню на Международном фестивале песни в том же году. В субботу днем, когда я закончил репетировать, она взяла меня за руку и сказала, что собирается записать эту песню. Она также записала еще один мой трек под названием «Olhos Abertos». Самое смешное, что когда бы мы ни встречались, она говорила: «Ну, пришлите мне кассеты», а я от стыда не шел за ней. Я должен был пойти.

Что для вас является величайшим наследием Са, Родрикса и Гуарабира?
В некотором смысле мы открыли очень интересную дверь. В то время бразильский рок был уже более либеральным, но это было что-то вроде «мы можем использовать рок-н-ролл, но это mpb-рок, понимаете, это не Ховем Гуарда». И мы взяли эту городскую музыку и смешали ее с вещами, которые в то время считались мусором, такими как baião или музыка с северо-востока. Во многом из-за манифеста UNE CPC, в котором говорилось, что и буржуазное, и народное искусство отчуждены. Когда мы микшировали то, что они называли «деревенским роком», мы открыли двери для многих, кто пришел позже как «Pessoal do Ceará» (Belchior, Ednardo, Fagner…).

Его третий сольный альбом «Soy Latino Americano» (1977) стал его самым большим успехом. расскажи о нем немного“
Я был два года без записи. В то время я стал музыкальным руководителем и актером Rock Horror Show. Затем звукозаписывающая компания сказала, что пришло время снова выпустить альбом. Soy Latino был сделан намеренно, чтобы показать, как вы делаете альбом, говорящий то, что вы хотите сказать, чтобы его можно было широко использовать.

Откуда взялось латинское и карибское влияние?
Я был очень увлечен мамбо, румбой и всей этой ритмической мистикой Кубы. Это был старый вкус, пришедший из моего детства, в то время, когда кубинская музыка имела огромное значение в Бразилии. Поэтому я решил попробовать этот язык. Немного в Soy Latino Americano, а потом еще лучше в Quando Sera, моем альбоме 1977 года, который для меня является моим лучшим альбомом.

В 80-х и 90-х вы больше сочиняли для театра, и, кроме двух альбомов с Жоэльо де Порко, выпущено было немного. Было ли это исчезновение самопроизвольным или вынужденным в силу рыночной ситуации?
В 80-х я пошел в RCA, где записал сингл и LP. Но я уже очень устал от своей карьеры. Потому что музыкальный рынок стал профессионализированным до такой степени, что все меньше и меньше места для творчества и все больше для так называемых «формул успеха». Я говорю, что идея о том, что артист, чтобы добиться успеха, должен продать миллион копий, возникла в то время, начиная с 76 года, с дискотеки. Когда он появился в 80-х, эта идея уже витала в воздухе. Я уже устал от этого и ряда других вещей. Пока 19 января 1982 года Элис не умирает. В тот день я сказал: «Я остановился, хватит».

Ваши пластинки хорошо продавались?
Они очень хорошо продавались. Например, Soy Latino Americano стал первым бразильским альбомом, победившим Роберто Карлоса в декабре.

Когда вы начали заниматься рекламой?
В 1978 году мы создали структуру в Сан-Паулу. Я и Тико Терпинс. В 1982 году я сказал, что свободен и останусь там. И я оставался до 2000 года. В то время единственное, что мы делали, это «Joelhadas» (два альбома и несколько концертов с Жоэльо де Порко), но все это было приманкой для нашей работы в рекламе.

А ваши отношения с интернетом? Как это?
В настоящее время мой главный исследовательский инструмент — это Интернет для всего.

Даже для музыки?
Музыка, которую я ищу, когда мне нужно что-то конкретное. Например, на бис этого шоу вышла композиция между мной и Мигелем Пайвой под названием «O Rock do Planalto», из которой была только одна запись, почти самодельная, и я не мог точно вспомнить, что это было такое. Я спросил, есть ли у кого-нибудь эта песня (в сообществе, посвященном ей на Orkut), и через несколько минут я был поражен несколькими ее версиями…